О деле историка из «Мемориала»

Глава карельского "Мемориала" Юрий Дмитриев, обличитель сталинизма, осужден на 13 лет за насильственные действия сексуального характера в отношении приемной дочери, при том, что суд первой инстанции дал срок всего в три года, но после апелляций со стороны прокуратуры и адвоката девочки было принято решение, очень разозлившее сторонников Дмитриева, которые связывают преследование с общественной деятельностью "историка".

О том, насколько соответствует осужденный образу политзаключенного, мы поговорили с правозащитником, адвокатом Иваном Мироновым.

— Как считаете, из-за чего произошло ужесточение наказания для Дмитриева?

— Из того, что мне удалось отследить, именно по наличию фактических доказательств по делу — на мой взгляд, этого достаточно, чтобы признать человека виновным в совершении подобного преступления. Говорить, что это, дескать, инсинуации, и он это все совершал для каких-то медицинских целей, и никакого насилия над ребенком не было — это достаточно слабая линия защиты. На мой взгляд, здесь преступление подобного рода имело место.

Все, что связано с педофилией, должно наказываться самым жесточайшим, безжалостным образом в назидание всем остальным. Все, что связано с детьми, должно быть абсолютно табуировано, и за такие дела должны давать серьезные сроки. Возьмите того же приснопамятного Каминова — это бывший замначальника Федеральной службы судебных приставов Московской области, который, как известно, был изобличен в попытке полового сношения с несовершеннолетним, и благодаря активисту Максиму Марцинкевичу (которого, судя по всему, пытали и убили накануне в челябинском СИЗО) Каминов получил 2,5 года. Дмитриев получает примерно 13 лет. Если это, скажем, тенденция, направленная на ужесточение наказания за подобного рода преступлений, то это, конечно, хорошая тенденция. Я ее поддерживаю двумя руками.

— Еще есть информация, что "оправдательные" статьи Дмитриева пойдут на пересмотр в новый состав суда. То есть тут такая же ситуация, как с Ефремовым, подсудимый вел себя неадекватно и попытался свою вину скрыть, и как итог — довольно суровый приговор за "самодеятельность" дали, тут тоже защита постаралась, в итоге подложила ему "свинью"?

— Я здесь аналогии особо не вижу, поскольку все-таки адвокат Пашаев сделал невозможное — сделал все не так, как надо было. Да и дело самого Ефремова нельзя сравнивать с делом Дмитриева из-за состава преступления — в одном случае это непредумышленное убийство, тут, да, любой мог оказаться на месте Ефремова, кто садится нетрезвым за руль, а в случае с Дмитриевым же все-таки речь идет об абсолютно гнусном, осознанном преступлении. Другое дело — почему такой ажиотаж?

— Потому что он историк, как считается, антисталинист и противен власти?

— Если серьезно посмотреть, то этот человек вообще как бы и не историк, он не имеет исторического образования и ему приписана слава его бывшего начальника, который погиб в ДТП. То, что сегодня делает либеральная общественность, с одной стороны, с точки зрения "защиты своих", наверное, это правильно в чем-то. Они действуют по принципу — кто бы что ни совершил, если он "свой", за него надо стоять до конца. Маньяк, насильник, педофил — если он уже относится к категории "своих", если он стоит на либеральных позициях, надо его до конца защищать, подключать весь возможный информационный общественный ресурс.

Но при этом я хочу обратить внимание, как только под реальный замес попадают люди невиновные, но других, противоположных, политических взглядов — эти же, кто вчера бросался на амбразуру за педофила, предпочитают помолчать или еще бросить камушек. Характерный пример: так совпало, что с одной стороны умирает в тюрьме Максим Марцинкевич, он же "Тесак", не выдают тело его родственникам для проведения независимой экспертизы, при этом пытаются при вскрытии скрыть следы преступления, причем очень неудачно, а "Тесак" как раз педофилов и ловил, и это все происходит при полном молчании в либеральных СМИ, либеральные оппозиционеры не высказываются. А теперь либеральные деятели начинают вопить, мол, как вы могли поднять руку на этого педофила Дмитриева и его посадить?

— Поначалу были недовольны и тремя годами, настаивали на полном оправдании, а теперь срок увеличили до 13 лет. Как это вообще стало возможно? Сразу плюс 10 лет?

— Есть такая тенденция, когда суды первой инстанции вынуждены принимать решения, оказавшись под определенным давлением, как то административным, так и информационным, общественным. Практика показывает — у нас суды вообще лояльны к педофилам. Очень лояльны. Что позволяет задаваться вопросами, с чем связана такая лояльность? И это порождает даже слухи о существовании педофильского лобби, которое выводит из-под удара "своих". Если же суды в апелляциях разобрались, поняли, что решение было принято под давлением, то вот и пересматривают.

— Вообще можно ли его считать "политзаключенным" — сейчас на это будут нажимать?

— Я не вижу здесь политической составляющей. Я не вижу здесь никакого последствия общественной работы Дмитриева, того, что он "антисталинист". Я стараюсь к этому периоду истории относиться объективно, для меня Иосиф Виссарионович является далеко не кумиром, но при этом у нас за "разоблачение сталинизма" никакого не сажают, это слишком сложно.

— У нас официально "разоблачают" по федеральным каналам в прайм-тайм, тот же Сванидзе и дело ему "не шьют", как и другим историкам, занятым этим нелегким трудом...

— Да, в том-то и дело, у нас тема "антисталинизма" очень модная. Она крайне модная, и на ней выросло не одно поколение либеральных политиков. И при этом они несут совершенно оголтелую чушь порой, все вперемешку — и что? Они себя прекрасно чувствуют, у них площадки на федеральных каналах, выступают на радио, и никаких последствий, репрессий в отношении них мы не видим.

— Какой у вас прогноз по Дмитриеву, защита собирается обжаловать приговор — попытаются перенести суд в другой субъект, повлияет ли это как-то на срок в 13 лет?

— Я думаю, нет. Такое увеличение на 10 лет — это срок, который согласовывался со всеми вышестоящими инстанциями и судебным руководством. То есть по своей инициативе апелляционная инстанция не может так взять и пересмотреть, ужесточить приговор в четыре раза.

— Не могло повлиять то, что с учетом времени в следственном изоляторе Дмитриев должен был выйти на свободу уже в 2020 году, то есть наказание уже бы и закончилось?

— Ну, это в меньшей степени, накинули бы в таком случае лет пять, вот бы он и не вышел. 13 лет — это окончательный приговор, и никто с этим сроком уже ничего делать не будет.

Источник.